УДЭ, УДЭГЕЙЦЫ  (УДИГЕ) – само название численно небольшого этноса (1665 человек), представители которого компактно проживают в с. Агзу Тернейского района, с. Красный Яр Пожарского района, пос. Островное (старое название – Санчихеза) Приморского края, а также в с. Гвасюги района им. С.Лазо и пос. Рассвет Нанайского района Хабаровского края.

В научной литературе разных лет в описаниях удэ использовались этнонимы: «южные орочоны», тадзы, кяака, кекгальцы и др. Наиболее убедительной представляется историческая гипотеза о происхождении и этнонима, и самого народа от представителей чжурчженьского племенного союза, в который входило племя с названием ухдихэх.

До ХХ в. удэгейцы, кочевавшие в районах притоков рек Уссури (Иман, Бикин, Хор) и Амура (Анюй), а также прибрежных рек Татарского пролива Японского моря (Ахобе, Кабанья, Единка, Самарга, Копи), вели традиционный образ жизни кочевых охотников и речных рыболовов.  Среди основных занятий необходимо отметить и собирательство ягод, трав, кореньев и т.п.

Удэ можно назвать коренными жителями Уссурийской тайги, окруженной горами Сихотэ-Алиня. В настоящее время удэ перешли на оседлый образ жизни и проживают в Приморском и Хабаровском крае. Традиционно ближайшими соседями удэ были орочи, уссурийские и амурские нанайцы, а также маньчжуры, северные китайцы и корейцы.

Удэгейский язык, по мнению исследователей, относится к амурской подгруппе тунгусо-маньчжурских языков и занимает в ней особое место. По лексическим и грамматическим данным язык удэнаиболее близок орочскому и нанайскому. У анюйских удэ отмечаются заимствования из лексики амурских нанайцев, а у самаргинских – из орочского. Существующие различия и связи в языке и фольклоре удэ интересно сочетаются с локальными особенностями песенной практики.

Музыкальный фольклор удэ ~ удэге представлен несколькими локальными стилями: иманским (р. Большая Уссурка (Иман), пос. Санчихеза); бикинским (р. Бикин, пос. Красный Яр); хорским (р. Хор, пос. Гвасюги); анюйским (р. Анюй, пос. Арсеньево); самаргинским (р. Самарга, пос. Агзу). В интонационном отношении музыка удэ заметно отличается от нанайской, ульчской, орочской, хотя и имеет генетически родственные мелодии и жанры. Отдельные сведения о музыкальном фольклоре удэ содержатся в работах В. Арсеньева, С. Браиловского, В. Ларькина, И. Надарова. Нотированием и исследованием традиционной музыки удэ занимались А. Айзенштадг, И. Бродский (Богданов), В.Стешенко-Куфтина, Ю. Шейкин, О. Шейкина, В. Подмаскин и др.

Сольные вокальные импровизации и песни удэ определяются несколькими терминами: дзага, ехый, чангала, дзаи (дзари), еку-екэ, икулидзафи, яваный, янгку, яйти, еяни. Каждый из них фиксирует различные типы пения, но не содержит признаков жанрового определения. Последние четыре связаны с интонированием в повествовательном и шаманском фольклоре.

Основополагающим понятием песенной практики удэ следует назвать дзага, переводимое как «напев», «мелодический голос», «мелодия». Дзага – это индивидуализированная форма звукового поведения, своего рода личный напев. По мнению удэ, у каждого человека есть свой      дзага. Более того, его имеют все животные и даже окружающие предметы, если они способны звучать. Своим «мелодическим голосом» наделены фоноинструменты и собственно музыкальные инструменты, а также мифологические, сказочные герои и шаманские духи.

Песенная лирика обозначается общим термином ехый ~ йэхэй, хотя каждая локальная группа удэ обладает своей отличительной системой напевов. Генетически этот термин связан с общей тунгусо-маньчжурской основой икэ ~ икэн, обозначающей пение. Напевы хорских и анюйских удэ украшены «излюбленными горловыми иканиями в виде мордентов, прицокивающим языком» (В.Н. Стешенко-Куфтина). Песенные напевы бикинских удэ характеризуются прерывистыми опеваниями в терцовом (олиготоновом) диапазоне.  Напевы иманских удэ исполняются в пентатонном диапазоне с квартовыми опеваниями. Самаргинские удэ в своих напевах используют скачки между горловым тремолированием в грудном и фальцетном регистрах. Во всех локальных группах удэ распространены два типа напевов с широким диапазоном: чангала - на гемитонной ладовой основе и дзаи - на пентатонной. При этом, напевы чангала, по преимуществу, являются русскими или китайскими ассимилянтами, дзаи - нанайскими и орочскими.

Песенные вставки в сказаниях нимангку у самаргинских, анюйских, хорских называются яваний, а у иманских и бикинских - янгку (или яйти). Напевы звучат как прямая речь героев, характеризуя их и олицетворяя магическое действие: шаманство, перемещение в иной мир, демонстрацию магической силы перед соперником, предсказание будущих событий и др. Музыкальные фрагменты исполняются разными исполнительскими штрихами: плавная кантилена и возгласный речитатив, ритмизованное скандирование и тонированное говорение. Важное формообразующее значение в мелодиях яваний ~ янгку ~ яйти имеют припевные слова, повторяемые в конце каждой строки, а в некоторых случаях и полустроки. Напевы в сказаниях удэ - своеобразная энциклопедия исторических мелодий, сложившихся на различных этапах их этнической истории.

В шаманской жанровой традиции музыкально-звуковое оформление отличается не только синкретизмом, но и особым содержанием и специфической формой выражения. Шаманские напевы яй (ей ~ янгку ~ яйти) исполнялись голосом духа, вселившегося в шамана. При исполнении яй практиковались специальные звукоподачи, основанные на тремолированном "клокотании в горле" (В.Н. Стешенко-Куфтина), фарингализованном гудении голоса с подключением носового резонатора – «замогильный голос» (С.Н. Браиловский) и др. В интонационном выражении яй важное значение имело психоделическое состояние шамана, благодаря которому сонорная композиция шаманской мистерии содержала не только стабильные (напевы формульного типа, сопровождаемые звучанием бубна унгту и трубоконусных погремушек на поясе янгпа), но и мобильные элементы (эмоциональные выкрики, стоны, шумные вдохи, шипения, звукоподражания и т.п.). Некоторые виды шаманского пения женщин звучали без сопровождения на фоноинструментах и назывались хаундэ ("песня сумасшедшего"). Хаундэ основывались на краткой мелодии, которая многократно повторялась с все более возрастающей экспрессией. По традиции, шаманскую мистерию предваряла игра на ритуальных фоноинструментах  гонгой (такун-такун), в которой принимали участие все желающие. Наигрыши гонгой выдерживались в строгой четырехдольной метрике с парным дроблением первых трех долей. Наигрыши гонгой использовали различные удары по мембране, по ободу и встряхивание бубна как погремушки. Четкая формульность гонгой резко контрастирует с расплывчатыми музыкальными структурами в других жанрах шаманской музыки.

Звуковые орудия удэ включают музыкальные инструменты, охотничьи манки, детские звуковые игрушки и обрядовые фоноатрибуты. Среди музыкальных инструментов центральное место занимают труба из стебля какалии с резонирующей банкой, прикрывающей раструб - кингулиа чикчи (им., бик.), киунки (хор., ан.), кяунки (сам.); дуговой металлический варган кункай, деревянный (или бамбуковый) пластинчатый варган момо кункай, тростниковая одноязычковая флейта-дудочка с пальцевыми отверстиями бига воктони пига (сам.), пиганку (хор., бик.). дзулианку (им.); тальниковая или орешниковая свистковая флейта киго ~ кигонку ~ кигосинку, однострунная смычковая пико-лютня дзулианки (ан., хор.), дзулианку (бик.), дзулиайа (сам.), дзулианкиа (им.). Наигрыши на музыкальных инструментах не сопровождают пение и не имитируют вокальные мелодии, потому что они осознаются в культуре как бы самостоятельные дзага ("голоса"), репрезентирующие возможности различных национальных звукоподач. Среди охотничьих манков следует отметить следующие фоноинструменты: берестяную трубу на изюбра без мундштука или с одноязычковым либо двуязычковым мундштуком - бунинку; берестяную двустворчатую, либо лентоязычковую пищалку на кабаргу – пига ~ пиганку ~ пигасинку, свистковый порожек (как разновидность свободного аэрофона), сосудную (из жести или кости) либо цилиндрическую флейту-свисток на рябчика - сумухи нгавосинку. Детские звуковые игрушки имеют общее название - гуэдзэнгэ (хор., ан.) ~ гонгдзэнгэ (им., бик.). В частности, подобные фоноинструменты имеют определения: фуга ~ хуга - вихревая лопастевая жужжалка; дзобуга - рамная погремушка с рукояткой, обтянутой рыбьей кожей; япчу ~ япчуга - костяные подвески-погремушки на детской колыбели. Известны обрядовые фоноатрибуты: рамный бубен овальной формы – унгту с позвонками, нанизанными на скобу и закрепленными на тыльной стороне обода дзадзига; пояс с подвесками-погремушками янгпа, шаровой бубенчик и язычковый колокольчик комокто, трубоконусные соударяемые подвески-погремушки конголо, металлический диск, подвешиваемый в качестве гонга у молельного домика – дзунг ~ дзум (бик.), чимила (сам.) либо подвешенный на костюм шамана в качестве «зеркала»-позвонка (толи).

Звукоподражания голосам зверей и птиц в музыкальном фольклоре удэ имеют фундаментальное значение в формировании этнического звукоидеала культуры. Звукоподражания органично вошли в вокальные, инструментальные, шаманские и сказительские произведения, но при этом они распространены и как самостоятельная, весьма специфическая форма звукового творчества. Звукоподражания сложились в самостоятельную форму интонационного поведения в охотничьих манковых сигналах и детских звуковых играх. Интонационным эталоном этой системы является узнаваемый голос птицы или зверя, т.е. его дзага. Удэ умеют имитировать голоса птиц и животных окружающей их уссурийской тайги, причем даже тех, которых соседние и родственные этносы как бы "не слышат" (т.е. не воспроизводят их голоса). Например, певчего сверчка, индийской кукушки, дикого голубя, коршуна-рыболова и др. Звукоподражательные интонации также входят и в звуковое сопровождение детских игр (хакаку, хоку, еку-ёкэ и др.), которые основаны на особых приемах звукоизвлечения на вдох и выдох.

Среди известных исполнителей традиционной музыки удэ необходимо отметить  Миону Кимунка, Соги Самандига, Хангени Самандига, Анатолия Камандига, Гелявэй Камандига, Дзяванка Камандига, Санзули Сюляйндзига, Маяка Сюляйндзига, Ивана Сюляйндзига, Бумбу Кимонко, Кянду Кимонко, Ингили Кимонко, Мичина Кимонко, Чиндза, Пакула Канчуга, Александра Канчуга, Данилу Сигдэ, Сянда Сигдэ, Татьяну Сигдэ,  Надежду Сигдэ, Нядига Пеанка, Динзай Пеанка, Мохиля Кялундзига, Забини Кялундзига, Панга Кялундзига, Намика Кялундзига, Мусса Кялундзига, Тезу Кялундзига, Мэйланка Кялундзига и мн. др